Охота на Квинтиллиана.¶
Глава первая. Отряд Смельчаков.¶
…намедни колобродил Дормидонт-Таргын по людному району в городе Бришмене, деловито, не стыдясь прижав заскорузлые длани к чреслам и гордо, с нотками волюнтаризма выпячивая вперед гигантский, едва прикрытый живот. Расстегнутый воротник мертвенно-голубой хлопковой рубашки сильно колыхался на ветру, а оранжевый жилет с потрескавшейся золотой камьей на спине держался на нескольких деревянных пуговицах. Синие грубые джинсы, через шлевки которых вдет скудный ремень с бельтбегом туго обтягивали эти большие ноги, но на левом колене была видна лишь дранина, и через разорванную ткань просвечивалась довольно большая, кровавая садина. Вытянутые туфли на каблуках блестели, переливались; казалось, что игра солнечного света на этой новой обуви превращает ее в золотую. Дормидонт нежно улыбался по пути всем, кого видел, но когда он оставался наедине с собой, эта чудесная улыбка превращалась в злобную, искревленную ухмылку, а хитрые глаза под густыми бровями наполнялись изрядным гневом. В целом, его суровая натура походила на типичного вальхаллина, но, лицо напоминало несколько необычного, трудолюбивого пухчарина. Рост его составлял шесть вильгамсов (164,56 см.), а вес целых десять фрун (110,034 кг.). Он не был женат, да и редко ему приходилось испытывать чувства вроде любви и близости к противоположному полу. Но, Дормидонт любезно помогал некоторым прекрасным дамам таскать тяжелые сумки или перевести, словно личный защитник через жуткое место, впрочем, просто составить им компанию. Приходилось ему ходить вместе с ними потому, что вальхалльский город Бришмен отличался от других своим невеселым и злым народом. Эмотивных людей, таких как Дормидонт-Таргын, было меньшинство, и это меньшинство каждый день пропадало восвояси. Часто на улице происходил какой-то цирк, обоснованный криками и местной полицией, вовсе не понимающей то, что творится на свежем воздухе.
Но - Дормидонт понимал, что в будние дни такая суматоха приходилась всем трюизмом, а посему он искал каких-нибудь нарушителей закона или «оборотней в погонах» в данных, скорее всего, жалких толпах людей, безмятежно беседовавших о разных закономерностях природы Большой Земли. Великая Кронопасская улица была «усажена» всякими разнообразными и иногда даже редкими заведениями, начиная с одного неприемлемого бара, - оголтелый директор которого не боялся четко и ясно горланить всем, что здесь разрешено делать абсолютно все, что захочется, - заканчивая азартным казино, когда в полуночь, попивая пузырек водки, пел там о Присцилле Великий Нафанаил, между тем, как в дверном проеме оскаливал окровавленные клыки его свирепый прирученный волк по кличке Неоптолем, изнеможденный от постоянного веселья. А пока Дормидонт нашел довольно уютное светлое местечко в парке и там весело плюхнулся на большую, узорчатую, заросшую плющом скамью. В целом, день не предвещал беды и, явно померая со скуки, он идеализировал свое огромное тело и представлял, что вместо большого живота и покрасневшей груди у него выглядывает из-под рубашки кубики накаченного преса, а вместо заплывчатой, очень смешной рожицы довольно мужественное, смуглое лицо. А когда он пролил достаточно душевных слез и мечтаний, начал напевать древний сказ о пророке Лаомедонте, который совершал грехи и которого впоследствии наказали Всевышние Боги. Далее он переключился на былину, в которой пелось о Косназаре и его приемной дочери Доминике. А пел Таргын так выразительно, что в подсознании у него давно произошел настоящий пароксизм, а эти нежные ноты - как в вальсе Макария Зоввекимта - проникали в самую его душу острыми стрелами любви, запущенными когда-то Святым Магомедзагиром, пытавшегося привлечь Вещую Февронию, спася ее от злорадного Фахретдина. Его песнь лилась недолго, но по меркам того, как вникал в свои же слова Дормидонт, лилась она бесконечность. Лишь только он успел открыть глаза, как возрела перед ним неизвестная девушка, и странная неловкость оказалась в глазах обоих.
«Господин, мне нужна ваша помощь…» - тихо начала она, - «я где-то потеряла свою сумочку, прям…недавно, а…не знаете, куда у вас там все относят?»
Он встал. Сконфуженное лицо и его экзольтированно-удовлетворенный взгляд не производил особого впечатления на девушку, и она, с какой-то опаской поглядывая на него, тоже подошла к нему ближе, но он несколько отошел. Для Дормидонта принципиально было важно держать с собеседником (особенно женского пола) расстояние не менее пять джун (2,5 метра).
«В бюро находок… Хотите, я за вас схожу?»
«Да, я была бы непротив…если что, вот вам адрес моего дома.» - Она вдруг вытащила из еще одной сумки визитку, на которой дрожащими вальхалльскими иероглифами был написан адрес и протянула ее, - «буду Вас ждать.»
«Стойте, а…вам больше ничем не надо помочь?» - Расстерянно-ласково произнес он.
Девушка ничего не ответила, а лишь только устало искривила мерзкую улыбку.
«Спасибо, Господин, не надо. Буду вас ждать…» - Повторила она, так же улыбаясь.
Дормидонт-Таргын удалился. Она долго смотрела на его пингвиноподобную походку ожидая следующей встречи. А пока он бежал, скакал по Великой Кронопасской улице не обращая внимания на злобные крики сбивавшихся с пути шоферов, и очень был рад, в сопутствие тем, что в данном, как он сам говорил, «захолустье», работает его давнешний товарищ. Вскоре на одном из входов в здание высвятилась надпись: «Бюро находок». Дормидонт открыл тяжелую, ржавую дверь и, всыкнув в получившиеся отверстие голову и вцепившись в нее правой рукой, слегка потряс взлохмаченными волосами. Он решительно осмотрел помещение и через мгновение позвал знакомого работника сквозь лукавую улыбку.
«Буистенг Бх’Астор, вы здесь?»
В глубине темной комнаты показался силуэт, но вскоре он прояснился, и за деревянный, полуразрушенный, шаткий стол сел тот самый знаменитый работник, когда-то получивший даже грамоту. Это был пожилой шаман сильно похожий на Бертольда-Бахыта, и в данный момент он лениво пережевывал безвкусный, цельнозерновой хлебец круглой формы, поминутно поправляя на носу очки, и, увидев очередного клиента, вежливо заговорил с ним.
«Ну-с, здравствуйте. Очень хорошо, что Вы пришли именно сегодня. Поспешу Вас, прости меня Орхан Спаситель, разочаровать, ведь какие-то неизвестные грабители украли у половины города вещи…»
«Что?!» - Вскрикнул тот.
«Но…но не будем же настолько поддаваться панике, Дормидонт! Я очень хорошо знал и понимал, что данная оказия должна была несколько фраппировать моего давнего Господина, но я также поспешу Вас обрадовать, что мы набираем отряд из смелых сыщиков, которые готовы идти и искать этих негодяев!»
«Интересно…впрочем, немудрено, что я как раз встретил этакую жертву. Девушка одна подошла ко мне, и говорит, что у нее потерялась сумка. А еще она думает, что эту самую сумку кто-то нашел и отнес сюда, но, я не уверен. Можете ли вы сходить и проверить?»
«Да-да, обязательно посмотрю, но для начала, не хотите ли Вы, многоуважаемый клиент, помочь невинным людям?»
«Конечно! Смело записываете меня как Смельчака.» - Посмеялся он.
«Хорошо-хорошо…тогда я записываю Вас в список.»
«Все, пасиба-а-а. А кстати, не хотите сказать кто там еще присутствует?»
«Ну, это просто замечательно, что Вы, Дормидонт-Таргын, интересуетесь нашими помощниками. Так вот: посмотрите вот сюда, ага…видите, вот наш список.»
Северьян недоверчиво подошел к столу и, выпрямившись во весь рост, на секунду сурово глянул на Буистенга из-под нахмуренных бровей, а потом, открыв рот, грозно склонился над списком, и его длинные, пушистые, завивающиеся волосы повисли в воздухе.
«Смельчаков небольшая группа, состоящая в основном из бывших секретарей, охраны, и…и, скорее всего, из простых искателей приключений.» - Сквозь видимое оцепенение проговорил он.
«Вроде меня, ха-ха-ха!»
«Но, почему же? Разве Вы не работали до этого помощником разведчика в Великом Валльхальском Сенате?»
Работник посмотрел сначала на Дормидонта, а потом на список, опять на Дормидонта, и опять на список. Его седые приподнятые брови выражали некоторую любопытность и казалось, не понимающий и несмышленный, он хотел докапаться до истины: той самой истины, вокруг который кружит караван таких же незнаек с узким кругозором, которые просиживали свою ненужную жизнь в старейшем бюро находок.
Не-е-е,» - протянул клиент, - «мне там делать нечего…»
«Ладно, э…я сейчас как раз сбегаю за потерянной сумкой. А вы пока постойте, ни-ку-да не уходите!» - И с этими словами Буистенг Бх’Астор быстро, незаметно юркнул в глубь комнаты, и за его ожидаемыми действиями послышалось дыхание, кашель, а также обособленное харканье.
Дормидонт-Таргын облокотился о железный столб и тяжело выдохнул, а чуть позже скрестил руки и закрыл глаза. Но его очередное уединение прервал очень грубый женский голос.
«Снова этого Буистенга Бх’Астора нет? Вот черт!»
Романтик осмотрелся. В его голове начали рождаться тысячи самых различных догадок, кто бы это мог быть, но через мгновение был обескуражен красотой этой дамы, которая стояла перед ним в дверном пороге с какими-то двумя парнями.
«Робин, Полад, сыщите-ка работника!» - И они проворно, смело прошли мимо него.
Дормидонт посмотрел на уходящих - один был веселый, молодой, высокий зереноглавин лет двадцати; его светлое лицо словно зияло в темноте. Он был одет в черную рубашку и хлопковую накидку такого же цвета, на шее у него красовался развязанный шарф, а на коротких ногах болтались подогнутые джинсы как у Дормидонта. Второй, видимо, его друг, был шаманом, вследствие своей густой бороды, низкого роста и смуглого лица. Одет он был тоже в рубашку, только клетчатую, красно-оранжевого цвета и темные штаны, а также в грязные, с деревянной подошвой сапоги; на вид ему было где-то двадцать пять и более. Потом Таргын перевел взгляд на девушку сквозь страсть и оцепенение и понял, что она самая красивая на всем Инчанском полуострове: на ней было темное платье и накинутый поверх пиджак, а на маленьких ножках виднелись маленькие сандалии. У нее были кудрявые волосы, и чистое молодое лицо. Дормидонт подошел к ней. Неизвестная ухмыльнулась и, тут же прошлась вальяжной походкой около него.
«Вы тоже ждете работника?» - Сказала она.
«Да…» - Протянул он, улыбнувшись. - «А, вы…и эти двое парней…друзья?»
«Ну, можно сказать и так. Впрочем, вы, наверно, не знаете этого, но…мы так называемый отряд Смельчаков.»
«Отряд Смельчаков? Черт возьми! я же тоже записан в них, да! Буистенг Бх’Астор мне как раз показывал список…вы, я так понимаю, Янетта-Зульфия Оржунмаа?»
«Ага…что ж, неожидала, что у нас пополнение в семье!…» - Она хихикнула.
«Да, я ваш новый помощник.»
«Почему помощник? У нас у всех одинаковые права.»
«О, это так замечательно…»
Не успел он договорить, как перед ними уже стояли остальные Смельчаки и Буистенг Бх’Астор.
«Ах, Дормидонт, вы все-таки подождали меня…»
Работник протиснулся сквозь парней и вручил Таргыну потерянный ридикюль той самой дамы, пока двое парней презрительно-любопытно осматривали неизвестного, стоящего рядом с Янеттой.
«Кто это?» - Спросил Зереноглавина Бородатый.
«Не знаю, Полад. Новый друг у Зульфии!…» - Он стукнул его по плечу, смеясь.
«Нам новые друзья не нужны, если они не записаны в ряды наши.»
Девушка, будто прочитав мысли Бородатого, поспешила его успокоить:
«Зульфикат! Дарес! у нас пополнение! Этот парень тоже записался к нам!»
«Ну…какой я парень?» - Скромничал он.
«Можно сказать - мужик.» - С каменным лицом произнес Бородатый. - «Но, то что у нас пополнение, это хорошо…»
«Прости его, он просто сегодня не в духе.» - Шепнула она ему на ухо.
«Дормидонт-Таргын простит вас всех за все.» - И он с девушкой начал смеяться
«Так, а мы-то не представились!» - Вдруг вспомнил Зереноглавин и стукнул себя по груди, - «Робин Ли Гаязетдин Дарес.»
«Полад Иоханнес Зульфикат. Можно просто - Пылаасканг.»
«Мое полное имя Дормидонт Северьян Некъ Таргын. Просто оно сокращено до Дормидонт-Таргын.»
«Вот и собрался отряд Смельчаков!» - Понуро заметил Буистенг Бх’Астор, - «так, что вы звали меня?» - Он посмотрел на девушку.
«Ха, совсем забыла про вас, Буистенг, это Дормидонт меня отвлек, да-да!» - Она шутливо взглянула на сконфуженного Северьяна, - «впрочем, я просто хотела узнать…нет ли еще каких-нибудь потяренных вещей? Просто…у половины города украли вещи, в основном женщин.» - Вздохнула она, - «может, мы сможем вовремя отдать их.»
«Я проверил все загутки моего склада. Но, кроме того, что меня попросил принести первый клиент (первым клиентом он называл Дормидонта), мне ничего не удалось найти интересного…»
«Печально, однако. Ладно, мы еще сможем раскрыть эту злобную тайну и вернуть вещи; да, парни?!»
«Конечно-конечно…» - Отозвалось трехголосье.
Глава вторая. Поход к графу Овсетию.¶
Взъерошенный и возбужденный, Дормидонт покинул бюро находок со своим отрядом. Янетта с парнями хохотала, закидывала в их душу десятки неотъемлемых для нее шуток, пока тот, все время озираясь назад, пошатывался рядом, между тем как огненное солнце безжалостно сжигало их возникающие мысли в голове.
«А чья эта сумка?» - Через тихий смех спросила она.
«А, да так. Решил помочь одной даме…впрочем, я просто сходил за нее в бюро, вот и все.»
«Понятно. А когда собираешься отдавать?»
«Сейчас, если вы не против.»
«Конечно нет! Пошли, может, попробуем ее расспросить насчет той незамысловатой катастрофе, поглотившей пол-Вальхаллы.»
«Обязательно попробуем!»
Они прибавили шаг. Летний зной окутывал их и заставлял время от времени встряхивать на себе одежду в попытках хоть капельку освежиться. Дормидонт показал троим адрес: Великая Кронопасская улица, двадцать два. Чуть дальше оттуда находилось и само заведение потерянных вещей. Шли они медленно, задыхаясь от жары, и, ожидая могучий ветер, обсуждали грядущие работы; в общем, все, что они должны сделать на благо всей Вальхалле. По пути к дому, отряд заметил некую газету приклеенную на столб, в которой было написано: «583 год, 35-ое Дангана (июля), Биплитейский район, Бришмен, Вальхалла. Разыскиваются преступники. Цена за голову - четыре эйхвы.» И одна потрепанная фотография висела одиноко, ожидая, что на нее кто-нибудь посмотрит и усмехнется, или будет показывать пальцем, точно внасмешку. Впрочем, на ней был изображен довольно-таки странный человек: синяя полосатая рубашка, кожаная куртка, а лицо - грозное, будто таки неприемлемое, полыхало своею ненавистью в глазах. Вот это был типичный вальхаллин. Все люди, в принципе, были в этом городе угрюмы за исключением приезжих, которые, относительно той хромающей легитимности страны, в общем, принимали все как есть; знали, что связанный с политикой «Великий Переломный момент» обрушится в любую минуту, а буза, точно такая же, как, например, в обычной тюрьме, происходила каждый день. Эмотивных людей было мало: наверно, к ним можно было бы отнести Дормидонта Северьяна Некъ Таргына, хотя его детская травма, присутствующая очень долгий срок, мешала этому.
До заветного дома они дошли примерно за пятнадцать минут. Робин, любопытно осматривая его со всех сторон, базарил с Янеттой о какой-то скучной вещи, в то время Дормидонт, держа в руках ридикюль, как вкопанный стоял перед огромной деревянной дверью.
«Отряд, вы что там застряли?» - Хриплым голосом проворчал Полад, - «ну прям как малые дети, ей-богу…» - Прибавил он сам себе, понижая голос впредь до шепота.
Трое, заметив неудовлетворение Иоханнеса, в то же мгновение ловко запрыгнули на ступень и оказались на пороге. По спине романтика пробежал холодок, когда он начал разглядывать жуткие образы, изображенные на стенах этого полуразрушенного здания, поэтому остальную часть коридора он бежал, не смотря ни на что, и даже не обращая внимания на свой новый отряд.
«А какая там квартира?» - Остановила его Янетта.
Дормидонт остановился и посмотрел на нее. Его испуганное лицо вызывало смех.
«Вроде бы…дай посмотрю.» - Он достал помятый, выцветший листок и прочитал чуть ли не по слогам, - «сто пятьдесят два.»
«Отлично, вот и она!»
Отряд стоял перед дверью квартиры. Дормидонт несколько раз постучал в нее. Ему открыла та самая девушка. Он стоял обескураженный и растерянный, исходя из того, что, по мимо всей той замкнутости в себе, не знал, как быть в такой ситуации. Отдать потерянную вещь и уйти, так и не дождавшись отряда? Обнять и поцеловать, тем самым возбудив страсть? Пройти молча, положить сумку и чувствовать неловкость из-за своей дерзости? Он этого не знал, но выбрал по своей интуиции самый хороший вариант. Дормидонт оглянулся. Парни стояли около картины, а Янетта, осматривая свое ожерелье, топталась на месте. Он позвал их. Они посмотрели на него, и в их глазах он увидел некую миловидность, доброту и, что было самым важным, уважение. Казалось, он был их начальником, хотя, как говорила еще в бюро находок Янетта, у всех одинаковые права.
«Что случилось? ты нас звал?» - немного презрительно спросил Полад.
«Да. Пойдемте со мной.» - Сказал он неуверенно и, посмотрев на Янетту, которая любопытно осматривалась по сторонам, полностью растаял.
«Что ж, пошли.» - Ласково сказала она.
Зульфия подошла к двери, и, в ожидании остальных, любопытно смотрела на Пылаасканга, который, все время оборачиваясь назад, деловитой походкой приближался к ним. Четверо протиснулись в дверной проем, а девушка, скромно смотря на Дормидонта, искала взглядом свою сумку в кучке Смельчаков, которые, с опасением глядя назад, перенимали всю ее скромность и возвышались, чувствуя себя уверенней.
«Проходите…» - Сказала она настолько тихо, что едва можно было расслышать ее слова.
«А, кстати, мы - так называемый отряд Смельчаков, раскрываем тайны, ловим преступников…не хошь к нам?»
«Ой, нет! Я слишком трусливая для этого дела.»
«Понятно, а, может, у тебя есть какая-нибудь информация насчет этого происшествия в Вальхалле?»
«К сожалению, я ничего про это не могу сказать. А вы сходите к графу Овсетию Ли Кадирбергену и поговорите с ним, он точно в этом разбирается.»
«Точно! Молодец, что напомнила мне про этого самого графа, а то я уж готов был сам разруливать катастрофу! Ладно, прощай, мне надо идти.»
«Хорошо, приходи ко мне еще, если вдруг понадобится.»
Дормидонт неаккуратно, очень смешно кивнул ей и вышел, ловя на себе злобные взгляды парней.
«Ну что, романтик, извинился?» - Шутливо спросила Янетта.
«Ага.»
«А чего опять такой грустный?»
«Да хрен меня знает…просто не хочу прощаться с ней.»
«Ну, ты…» - Ввязался Пылаасканг.
«Что - я? Может быть, понравилась она мне.»
«Ну все-все, хватит. Распросил ее о происшествии?» - Поинтересовался Робин.
«Да, эта девчушка посоветовала нам сходить к графу Овсетию Ли Кади…»
«Что за граф Овсетий?» - Перебила его Янетта.
«А, ты не знаешь его…ну, на этой же улице живет он. В общем, обычный умник, разбирающийся во многих политических делах.»
«Все с ним понятно. Ладно, парни, пойдемте к нему, может, информацию какую-нибудь нам подкинет, ха-ха!»
Все устремились к выходу, и, идя по длинному коридору, вздрагивали от самого безобидного рисунка. Рядом с дверью из подъезда на стене вырисовывалась ужасающая морда Химеры - четырехглазой рыси из шаманской мифологии. Она яростно оскаливала острые зубы, а бивни, торчащие у нее из шеи, будто протыкали нежные уголки самой твердой души. Полад выбежал первый. За ним поспешил Робин, а последними выскочили из адского подъезда Таргын и Зульфия.
«Где, гвришь, живет этот граф?» - Быстро выпалил Зульфикат.
«На этой же улице, только в частном старом доме. Вот он, через дорогу…»
Быстро идя к дому, отряд раздумывал, что им скажет граф. Кто знает, может, он действительно будет подразумевать неких похитителей или подозрительных персон, которые, впрочем, могут оказаться какими-нибудь беззащитными детьми, сзади которых будут стоять очень опасные и скрытные личности в масках и с мешками за спиной. Наверное, стоило бы сказать, что эти самые бандиты очень не любят, когда кто-то, то есть, полиция и просто люди, рыщут по всяким закоулкам в ихних поисках. Вследствие этого разбойнику некуда деваться, а посему остается только сдаться Великому Вальхалльскому Сенату, и когда на суде будет проговаривать девятый закон из Вальхалльской Конституции местный помощник судьи или специалист первой категории, наконец откроет всем тайну того, где прячет украденные вещи этакий Народный Предатель. На самом деле, бывший председатель министерства обороны Вальхаллы, Бромдрей Каринокас, говорил, что каждый уважающий себя гражданин страны должен знать наизусть хотя бы пять основных закона из Вальхалльской Конституции, и все эти пять (и более) закона учили уже в начальных классах местных школ. Преподаватели раздавали ученикам по такой маленькой книжичке, а те, смело выбирая в ней законы, учили обычно самые легкие и быстрозапоминающиеся на перемене. Такой учебы не было нигде. По сути, в Вальхалле жили самые образованные люди. Каждый второй гражданин имел Великий Золотой Диплом, в котором такими же золотыми буквами обозначалось поздравление за окончание школы и пятерки, обведенные ярко-красным.
Они остановились у дома. Жуткая атмосфера была пропитана неизвестностью, а в воздухе порхал запах очевидной печали. Отряд подошел к узорчатой, старой двери и открыл ее. Внутри дома находилась фурнитура явно не нынешняя, а, скорее всего, прошлого века, а также множество разных картин. Дормидонт шел впереди всех. Когда они зашли в зал, то увидели пожилого мужчину, сидевшего в потрепанном кресле. Выглядел он уныло-взбудораженным, опустив голову вниз и расставив ноги в сторону. На нем свободно сидели помятая рубашка и неаккуратно накинутый поверх блестящий, расстегнутый, темно-фиолетовый жилет и такие же штаны, чуть-чуть посветлей.
«Здравствуйте, граф Овсетий.» - Сказал Дормидонт низким голосом.
Он поднял тусклые глаза и начал рассматривать пришедших; по его печальному выражению лица было ясно, что тот не ждал такую беспокойную здравицу от давно забытого им человека.
«Кто вы?» - Ослабленным голосом спросил он.
«Дормидонт-Таргын, а это мои…товарищи.»
«Да-да.» - Отозвались трое.
«Что вам надобно?» - Продолжал вести свои неотъемлемые допросы граф.
«Вы что-нибудь знаете о недавнем происшествии в Вальхалле?»
«Что ж…может быть…но я не уверен.» - Его голос полностью затих.
«Нам это совершенно неважно, мы хотим просто быть, э…в курсе событий, - Протакторил Дормидонт. - «А, вы что-нибудь знаете о Сифте Коронндадте и о его составлении законов? Или, например, о том, как он защищает Инчанию от злорадной Пухчарии?» - Прибавил он высоким голосом.
«Сифт Коронндадт…да что там этот Сифт Коронндадт? Ничего жалкий старик сделать не может: сил уже нет! Защищают его лишь жалкие приспешники. Законы никто не исполняет, да и кому? Сенату? или мирным людям? вот и я не знаю, ей-богу, не знаю!…» - Он снова охрип в конце.
«Хорошо…спасибо.»
«Извините, а вы…не можете немного рассказать о себе?» - Спросила Янетта.
«Для вас, конечно, могу. Родом я из знатной семьи, тоже графов. Были у меня брат и сестра. Они очень были похожи на моего отца, а я на мать. Но, ему это не нравилось.»
«Кому?» - Вмешался Дормидонт.
«Отцу моему, Людмилию Кадирбергену. Мне кажется, что он меня попросту не любил. Любил брата и сестру, но не меня. Впрочем, когда наши родители уходили куда-нибудь, то всегда оставляли нам няню - помню, хорошая женщина была. Больше всего времени она уделяла именно мне, так как я был младшим. Получилось так, что меня невзлюбили практически все родные, и моим единственным выходом было оставаться с няней. А, однажды, я подошел к отцу и говорю: «Батюшка, почему ты так меня не любишь?» А он нахмурился, глядя на меня, и в его глазах я увидел и гнев, и ту самую грозность, которую могут проявлять отцы. Я убежал весь в слезах, не дождавшись ответа. Я слышал, как смеялись надо мной брат и сестра, и как потом успокаивала их моя мать. Хочу и про нее вам рассказать. Райхана-Фатима Амор Кадирберген была очень известной графиней. Она очень часто ходила с моим отцом на бал, оставляя нас либо с няней, либо совершенно одних. Наверное, про нее знали все в городе: Йаркитад, центр торговли рядом с Кирном, довольно популярный город.»
«Вы - зереноглавин?» - Поинтересовалась Янетта.
«Да, и, как раз, про это тоже вам расскажу. Почему же меня не полюбил отец? Потому, что я не был таким, как он. То есть, если сказать простыми словами я пошел не в него, а в мать. Он был яенгелянином, а она как раз зереноглавинкой. Вот их совместная картина.» - Овсетий указал налево.
Отряд любопытно пригляделся туда. На ней были изображены граф Людмилий Кадирберген и графиня Райхана-Фатима Амор Кадирберген, то есть - его отец и мать. Они были какими-то недовольными. Их яростные взгляды пожирали зрителей. На мгновение Янетта вздрогнула и перевела взгляд на Овсетия. Он показался ей таким бедным и жалким, что у той потекла слеза по щеке. Такого неуверенного в себе человека она не видела, хотя Дормидонт как раз и был таким.
«Кстати, у меня осталось кольцо отца. Он передал мне его через няню, так как сам со мной связываться не хотел, вот, посмотрите…» - он вытянул правую руку и показал кольцо на безымянном пальце.
«О, красивое, рубин?» - Очарованно спросила Янетта.
«Да, натуральный.»
«Очень красивое…а как блестит!»
«Ну все, хорошо. Мы сюда пришли за чем? Для того, чтобы узнать о происшествии, а не за какой-то ерундой.» - Заворчал Полад.
«Эй, да ладно тебе! Мне, вообще-то, очень жалко графа Овсетия.» - И она снова посмотрела на него.
«Благодарю.» - Протянул он, - «в общем, сестра вышла замуж за какого-то олигарха, брат стал работать в Нограусском музее, а я…» - переведя взгляд на них, он откашлялся, - «а я…так и остался одиноким, бессильным графом.»
«Мне кажется, что он давит на жалость.» - Прошептал Полад.
«Нет, Зульфикат, посмотри на него. Он - бедняжка.»
Янетта не сдержалась и, присев рядом с ним, крепко обняла. Овсетий несколько медленно прижал ее к груди и заныл, и слезы, капавшие с его глаз на нее, заставили девушку также заплакать.
«Какая-то трагедия получается.» - Подумал Дормидонт.
«А вам нужна какая-нибудь помощь?» - Предложил Робин.
«Помощь? Не знаю. Хотя вы можете найти мой старый альбом с фотографиями. Там моя покойная жена.»
«У вас была жена?» - Удивилась Янетта.
«Когда-то была, но сейчас ее нет. Она давным-давно умерла от нивлакской болезни. Ужасная болезнь. Из-за нее мы лишились детей.»
Зульфии еще больше стало жаль графа Овсетия.
«Хорошо мы поимщем этот альбом. Где он находится?» - Несколько презрительно сказал Полад.
«Вот там,» - он указал на домашнюю библиотеку за его спиной, - «отдел памятных книг.»
Девушка поднялась с колен графа и осмотрела всю полку, но кроме огромного кодекса Вальхалльской Конституции интересного там не оказалось.
«Ого, у вас есть книга Вальхалльской Конституции! Сколько законов знаете?»
«Скорее всего, самые сложные. Двенадцатый, девятнадцатый и двадцать третий.»
«А я не могу выучить даже третий.» - Она продолжила поиск.
«О, кажется, нашел!» - Воскликнул Дормидонт. - «Посмотрите, семья Кадирбергенов.»
«Да, то, что нужно.»
Граф поднялся с кресла и подошел к Таргыну. Тот, держа пыльный и толстый альбом мерзко улыбался, Янетта стояла рядом и рассматривала кодекс, а Робин и Полад устало листали страницы Святой Третиаковской Библии 349 года. Овсетий просмотрел альбом, и на одной из страниц остановился: казалось, вспоминал те самые дни, когда у него была свадьба с неизвестной им девушкой и как они любили друг друга; и, прищурив и так маленькие глаза, он поднял выцветшую фотографию. Отряд внимательно рассматривал каждую деталь. На ней была изображена молодая девушка лет восемнадцати в объемном кружевном платье, а рядом стоял, как они поняли, граф Овсетий: радостная, счастливая улыбка на его лице могла поднять настроение любому, кто посмотрит на нее. На нем была белоснежная рубашка, жилет на пуговицах и длинный сюртук, а в руке он держал блестящую, деревянную трость.
«Если бы не эта болезнь, то у нас бы родились дети и мы были счастливы, но судьба решила сыграть со мной в плохую игру. Впрочем, знаете, можете перночевать сегодня у меня, я не против.»
«Да, спасибо. У нас еще много времени, чтобы раскрыть эту злорадную тайну похитителей!» - Экзольтированно, несколько странно пропела Янетта.
Глава четвертая. Андремон рассказывает о Квинтиллиане.¶
«Дорогая моя Неечка,» - хрипел граф, - «я очень скучаю по тебе…записали?»
«Абсолютно,» - протягивал Робин.
«Далее…а-м…у меня все хорошо…» - он покраснел, - «а у тебя? Давно хотел написать тебе это письмо. Видишь ли, я очень скучаю по тебе и…нет, уже было…видишь ли, видишь ли, что я…тьфу!»
«Вам чем-то помочь?» - Сказала тихим голосом Янетта, находившаяся достаточно далеко от них.
«Что же это…ах, премного благодарю вас, не надо. Можете пока прогуляться по дому. Двое…на втором этаже?»
«Тхи, гакрембэж…бигин тинэ гакрембэж. (Зерен. - да, граф…спасибо, граф.)»
«Так, давайте дальше. Видишь ли…»
Она осторожно прошлась на довольно большом расстоянии от них и ей было немного досадно от того, что Овсетий Ли Кадирберген назначил писать письмо сестре именно Робину, хотя это и было ясно, ведь только он из их компании являлся зереноглавином. Девушка смущалась при одном только представленнии графа перед ней, а ее лицо, когда он присутствовал в комнате, зияло кроваво-красным цветом, и вся она дрожала. Что-то неясное было в его натуре, но что - Янетта не понимала, но волновал не просто он сам, а то загадочное чувство, похожее на смесь сожаления, страха и влечения, которое, как она рассуждала потом сама с собой - стоит как вся ее жизнь.
Лестница на второй этаж находилась в длинном коридоре. Над последней ступенькой уже виднелись огромные картины, а на середине всего пути басистый голос что-то рассказывал.
«Максимиллиан Постовзский - определенно - восьмое Чудо Света!» - Выразился Полад, и, заметив на пороге Янетту, замолчал.
«»